Добродетельная куртизанка - Страница 3

— Конечно. Но быть одновременно в двух местах невозможно. А сэр Эдвин куда важнее для меня, чем «Кукс», — он может сделать меня знатной дамой. Но и «Кукс» я терять не желаю. И чего это нашему папаше вздумалось умереть в такое неподходящее время?

— Ну и почему же ты не можешь на время покинуть «Кукс»? Аренда передана тебе, езжай себе со спокойной душой.

— Да потому, что «Кукс» лакомый кусок, всю эту неделю, что я там жила, меня осаждали адвокаты, все пытались доказать, что аренда присуждена мне незаконно. Необходимо, чтобы кто-нибудь защищал в мое отсутствие мои интересы. Лучше всего это сделаешь ты, выдавая себя за меня. Создастся впечатление, что я действительно хочу жить в этом доме. Все прекрасно устроится — ведь никто не подозревает о твоем существовании.

— Но, Сюзанна, ведь это обман. Мошенничество…

— Вечно-то ты осторожничаешь, Люссиль! — скривила губы Сюзанна. — Никому и в голову не придет что-нибудь заподозрить. А тебе, — схитрила она, — будет очень интересно побывать в «Куксе». Дом полон пыли и книг. Мне они, сама понимаешь, ни к чему, но ты-то ведь настоящий синий чулок.

— Нет, не пойдет, — после некоторого молчания твердо заявила Люссиль. — Да мы и не похожи друг на друга.

Сюзанна в ответ вскочила на ноги, подхватила сестру под мышки и подвела к зеркалу.

— Тебя можно сделать похожей на меня, — задумчиво проговорила Сюзанна, рассматривая их отражение в зеркале. — Одеть тебя как следует, подкрасить — и никто нас не различит. Да меня в Дилингеме как следует и не могли разглядеть. Посещали меня, как я тебе уже говорила, только судебные исполнители Сигрейва. Смотри сама, разумеется, но учти — это ненадолго, да и тебе полезно хоть на время вырваться из этой тюрьмы.

Своими последними словами Сюзанна попала в самую точку. Люссиль с недавних пор начала тяготиться удушающей атмосферой школьной жизни, ей хотелось побыть в одиночестве, почитать, погулять, не видеть учителей с их ограниченным кругозором, ряды маленьких девочек, сидящих за партами.

— А долго ты собираешься отсутствовать? — осторожно спросила она и была награждена торжествующей улыбкой Сюзанны, понявшей, что она взяла верх.

— Да не больше одной, ну двух недель, а тебе надо лишь там пожить в это время, только-то и всего. Тоска там ужасающая, но тебе легче ее перенести, чем мне. И переменить обстановку куда как приятно, — добавила она, обводя глазами обшарпанные стены приемной.

— Хорошо, Сюзанна, — сухо ответила Люссиль. — Помогу тебе, хотя потом, несомненно, пожалею об этом.

— О, благодарю тебя, Люс! Но мне пора ехать, не то этот старый хрыч выставит меня за дверь. Я очень скоро приеду за тобой. А ты не волнуйся — никто из моих знакомых не побеспокоит тебя в этой глуши.

— А граф Сигрейв? Разве он не владелец «Кукса»? Возьмет и нагрянет в Суффолк.

— Сигрейв? Скажешь тоже. Да ему наплевать на все, что там происходит! Держит целую армию юристов, чтобы самому не ввязываться в дела имения.

— А ты его знаешь, Сюзанна? Что он за человек?

— Его я не знаю, он для меня птица слишком высокого полета, но говорят, что он человек очаровательный — красивый, богатый, щедрый… Но ты не волнуйся, ему, повторяю, начхать на «Кукс».

Люссиль, подойдя к окну, провожала глазами карету сестры, но видела совсем иное… В самом начале лета, разбуженная лучами солнца раньше обычного, она распахнула окно своей комнаты, выходящей на постоялый двор, и застыла близ него в одной ночной рубашке, наслаждаясь свежим ветерком. Тут во двор въехала богатая карета, из нее выпрыгнул высокий широкоплечий мужчина спортивного телосложения, загорелый, с резко очерченными чертами лица. Люссиль, затаив дыхание, смотрела на него как завороженная, не замечая, что ветер развевает ее ночную рубашку и вздымает вверх светлые пряди ее волос. Внезапно мужчина поднял на нее взор, долго не отрывал его, а затем улыбнулся, приветливо помахал ей рукой и лишь после этого уселся в экипаж и отъехал. Люссиль же, побагровев от смущения, быстро захлопнула окно и отбежала в глубь комнаты. Лишь впоследствии, будучи в городе, она услышала, что прекрасный посетитель был не кто иной, как граф Сигрейв собственной персоной.

В переполненном игорном зале нечем было дышать. Особенно много народу толпилось вокруг стола, за которым играл граф Сигрейв. Ему везло как никогда — уже несколько проигравшихся противников покинули зал с опустошенными карманами, бормоча недовольно о дьявольской удаче, улыбнувшейся этому счастливчику.

— Везет в картах — не везет в любви, — слишком громко произнес один из них. — Весь город говорит о том, что мисс Элиот собирается дать ему отставку. А все из-за этой куртизанки. И в самом деле — всего лишь спустя неделю после помолвки…

Кто-то зашикал на говорящего, он замолчал, но было поздно: Сигрейв повернулся в его сторону, все расступились, и перед Сигрейвом предстал юноша: про таких говорят, что у них молоко на губах не обсохло.

— Продолжайте, продолжайте, мистер Кейвершам. — В голосе Сигрейва звучала сталь. — Мы все полны внимания. Итак, мисс Элиот собирается расторгнуть нашу помолвку. Насколько я понял, якобы из-за моих отношений с женщиной легкого поведения. Быть может, ваш информатор сообщил ее имя?

Наступила мертвая тишина. Кейвершам, побледнев, открыл и закрыл рот, но не произнес ни звука. Брат Сигрейва схватил графа за плечо.

— Брось, Ник! Молокосос несет Бог знает что!

Но Сигрейв словно не слышал Питера. Сбросив его руку с плеча, он поднялся на ноги, схватил обидчика за воротник рубашки и подтянул к себе.