Добродетельная куртизанка - Страница 16

— Чему я обязан этим спектаклем? — спросил он Люссиль, которая была рада, что Фаррант не назвал ее по имени, но огорчена его уходом: у нее не было ни малейшего желания оставаться с графом наедине. А тем более беседовать с ним.

— Я вас не понимаю, сэр! — отрезала она, поворачиваясь в сторону кареты, но Сигрейв не дал ей уйти, схватив за руку.

— Вы сегодня не в настроении, Сюзанна! — проворковал он. — А я между тем хочу узнать, как вы относитесь к моему предложению?

— Относительно дома в Челси? Дам вам знать, как только приму решение.

— Я имею в виду иное предложение. Сюзанна повернулась к графу. Ветер растрепал его густую шевелюру, и ей на миг захотелось запустить в нее руку. Почему он предлагает ей стать его любовницей? Она ему нравится? Или он попросту решил поразвлечься?

— Вы сердитесь за то, что я с вами не заговорил, — спокойно произнес он. — Но мне казалось, что нужно как можно скорее увести Диттонов подальше от вас. Ведь, насколько я слышал, — он на миг заколебался, — ваша интимная связь с Диттоном закончилась не совсем мирным путем. А уж его сестра… Даже вы не могли не заметить, что мисс Диттон не та особа, которой можно вас представить.

— У меня нет ни малейшего желания знакомиться с этой разряженной куколкой, — раздраженно ответила Люссиль, — и иметь какие-либо отношения с человеком, не испытывающим ко мне уважения. Всего хорошего, сэр!

— Уважения? — Сигрейв перестал улыбаться и схватил за руку Люссиль, повернувшуюся, чтобы уйти. — Странно слышать из ваших уст это слово, мисс Келлавей! Когда это вы стали такой гордячкой? Уж, наверное, не тогда, когда пустили Диттона в свою постель. — Глаза Сигрейва потемнели от ярости, он с трудом заставлял себя говорить тихо. — Сейчас вы убедились, с каким уважением он к вам относится.

— А может, мне мистер Диттон нравился! — воскликнула Люссиль, распалившаяся от ярости не меньше Сигрейва.

— Да уж, наверное! Не иначе как он угождал вашим вкусам! А Фаррант? — прошипел он сквозь зубы. — Он вам нужен для разнообразия? Небольшой флирт, чтобы скоротать время в деревенской глуши? Бедняга уже попал в рабство! Одного взгляда этих невинных голубых глаз, одной улыбки достаточно — он уже у ваших ног! Этот дурачок будет легкой добычей!

С величайшим удивлением Люссиль наконец-то поняла, что Сигрейв просто ревнует. Ревность его — чисто сексуального свойства, разумеется, ибо не может же он испытывать к ней истинное чувство. Его, по всей видимости, приводит в неистовство то обстоятельство, что Тристан Диттон — да и многие другие, несомненно, — получил то, в чем она ему сейчас отказывает. Но не объяснять же ему, что Фаррант знает — она не Сюзанна, а Люссиль и что она на него никаких видов не имеет.

— Я ставлю вам условие, мисс Келлавей, — стараясь скрыть раздражение, мягким тоном произнес Сигрейв. — Никаких Фаррантов чтоб рядом не было! Никого! Зарубите это себе на носу!

— И не подумаю, сэр! — в гневе вскричала Люссиль. — Странные у вас представления об отношениях между мужчиной и женщиной. Да что дает вам право так распоряжаться мною?

— Те, кто продает свое тело, мисс Келлавей…

Люссиль бесцеремонно прервала его, забыв о правилах вежливости:

— Я, сэр, не продаюсь, и никогда не продавалась! Делайте ваши оскорбительные предложения кому-нибудь другому.

Люссиль взглянула ему прямо в глаза и, к своему удивлению, уже не смогла отвести взгляда. Напряжение между ними было почти ощутимым. Люссиль казалось, что она растворяется в неведомом ей доселе и очень опасном чувстве.

Ей хотелось провести рукой по его голове и притянуть ее к себе поближе, чтобы коснуться губами его рта. Сигрейв, очевидно, прочитал ее мысли, ибо в глазах его злость уступила место острому желанию, он склонил голову к Люссиль и…

Позади раздалось нарочито громкое покашливание. Сигрейв оторвался от Люссиль и отпрянул в сторону.

— Извините, мисс Келлавей, я заставила вас ждать, — с ледяным спокойствием произнесла леди Биллингем и протянула руку графу. — Здравствуйте, лорд Сигрейв.

— Как поживаете, леди Биллингем? — нехотя улыбнулся он. — Рад, что вы покинули вашу прибрежную обитель и появились среди нас.

Она, склонив голову набок, оглядела его критическим взором и улыбнулась в ответ. Затем перевела взгляд на окаменевшую от смущения Люссиль и ласково взяла ее за руку.

— У вас такой утомленный вид, дитя мое, — мягко заметила она. — Поедем-ка лучше в «Кукс» пить чай.

Люссиль, будто сомнамбула, позволила отвести себя к карете. А Сигрейв, дыша, словно после долгого бега, провожал их глазами, пока они не скрылись из виду. Теперь ему все стало ясно, даже до того, как он увидел, с какой нежностью относится леди Биллингем к Люссиль: с Сюзанной она бы вела себя иначе. Его убедили ее слова о том, что она не продается, произнесенные тоном, не допускающим сомнений в ее правдивости. А как чисты, как честны были при этом се глаза! Нет, нет, прочь сомнения и колебания, в тот момент мисс Келлавей — если это действительно ее имя — не лгала.

В подтверждение его догадки ему вспомнились ее интеллигентность, любовь к чтению, возмущение поведением Де Виньи… А как она затрепетала, когда он ее поцеловал! Такая невинность не может быть наигранной.

Но вот беда — Сигрейв тяжко вздохнул, — он желает ее, кем бы она ни была. Предыдущие связи с женщинами были для него деловыми сделками, в которых чувства не играли никакой роли.

Поэтому, обнаружив, что его непреодолимо влечет к женщине, которую он принимал за Сюзанну Келлавей, Сигрейв решил, что для удовлетворения своего желания ему надо просто сделать ее своей любовницей. А теперь выясняется, что все не так-то просто. Его кодекс чести не позволяет ему вступать в связь с девственницей. Значит, его желанию не суждено сбыться. И граф пришел в уныние.